Николай Николаевич Новосильцев

Действительный тайный советник (с 1824). Из древнего дворянского рода, восходящего к XIV в. Второй сын Николая Устиновича Новосильцева от брака с баронессой Марией Сергеевной Строгановой, дочерью генерал-поручика, действ, камергера барона С.Г. Строганова. Воспитывался в С.-Петербурге в доме дяди, обер-камергера графа А.С. Строганова. Записанный в детстве в пажи, в 1783 поступил на военную службу в чине армейского капитана, определен в лейб-гренадерский полк, из которого в 1785 поступил в Вольский регулярный казачий полк с производством в секунд-майоры; в 1786 был причислен к Коллегии иностранных дел. Отличился в русско-шведской войне 1788—90, за храбрость произведен I из секунд-майоров в подполковники (август 1789), а в 1790 пожалован орденом Св. Владимира 4-й степ. с бантом; по окончании войны был

Представлен вел. князю Александру Павловичу (будущему императору Александру I). В 1794—95 отличился в ряде сражений при подавлении польского восстания, проявил способности администратора и принял участие в дипломатических переговорах. В 1797 вышел в отставку и уехал в Лондон, где в течение 4-х лет слушал лекции в университете по физико-математическим и медицинским наукам. В 1801, после вступления на престол императора Александра I, по рекомендации двоюродного брата графа П.А. Строганова был вызван в С.-Петербург и в июле 1801 пожалован в действительные камергеры. С сентября 1801 почетный член Петербургской АН. В первые годы царствования императора Александра I был облечен особым доверием, состоял членом «Негласного комитета», объединявшего наиболее близких людей молодого императора (граф В.П. Кочубей, граф П.А. Строганов, князь А.А. Чарторыйский) и занимавшегося разработкой программы широких государственных реформ. На Новосильцева было возложено рассмотрение проектов в области земледелия, торговли, ремесел, искусств и художеств; он был автором идеи реформирования коллегий в министерства. С февраля 1803 по апрель 1810 президент Петербургской АН, для которой написал устав. Одновременно с января 1803 состоял попечителем Петербургского учебного округа, а в 1803—04 — товарищем министра юстиции и членом Комиссии законов. Сопутствовал императору Александру I в его заграничных поездках. С конца 1804 выполнял ответственные дипломатические поручения. В начале 1805 с успехом выполнил возложенную на него миссию о заключении союза с Великобританией. В июле 1806 пожалован в тайные советники и назначен сенатором. В 1806—09 состоял при императоре, а в 1809—-12 находился в Вене по частным делам. В марте 1813 назначен вице-президентом временного совета герцогства Варшавского, а в декабре 1815, с переименованием герцогства в Царство Польское,— императорским делегатом при правительстве Царства Польского. С 1821 состоял при главнокомандующем польской армией великом князе Константине Павловиче. Одновременно в 1824—29 попечитель Виленского учебного округа. В январе 1824 получил чин действительного тайного советника. Отличаясь антипольскими настроениями, выступал за отмену польской конституции. Его высокомерие, строгость и даже жестокость, особенно по отношению к молодежи, вызвали ожесточение поляков. В 1831, после подавления польского восстания, переехал в С.-Петербург и в сентябре того же года был назначен членом Государственного совета, присутствовал в Департаменте по делам Царства Польского, а затем в Департаменте законов. С июля 1834 и до конца жизни состоял председателем Государственного совета и Комитета министров. Указом императора Николая I в июле 1835 возведен в графское Российской Империи достоинство. Удостоен высших российских орденов: Св. Анны 1-й степ. (1826), Св. Александра Невского (1814, алмазные знаки ордена — 1824), Св. Владимира 1-й степ. (1815), Св. Апостола Андрея Первозванного (1826). Скончался в С.-Петербурге в возрасте 76 лет; похоронен в церкви Св. Духа Александро-Невской лавры. Женат не был. По отзыву Д.Н. Бантыш-Каменского, Новосильцев был «среднего роста, имел много приятностей в лице, несмотря на большую бородавку, которая находилась на правой щеке его; взгляд умный, верный; волосы как лен; доброе сердце; счастливую память; быстрое соображение; искусство убеждать; нрав хладнокровный, но вместе огненный, когда видел неправду; никого не оскорблял гордым приемом. Он знал греческий и латинский языки; совершенно: английский, французский и немецкий; посещая лекции вверенных ему университетов, удивлял профессоров своею начитанностью, глубокими сведениями, часто останавливая преподавателей мертвых языков, излагая свой образ мыслей насчет объясняемых предметов». В частной жизни Новосильцев не отличался добродетелями. Он всегда был ловеласом и в старости представлял «смесь Бахуса с Сатиром». По словам князя П.В. Долгорукова, «граф Новосильцев был человек ума необыкновенного, обладавший обширными сведениями и замечательным даром слова, но властолюбивый, коварный, бездушный и жестокий. Охотник до всех чувственных наслаждений...». Характеризуя Новосильцева, Н.И. Греч писал: «Достойно замечания, что пребывание в Лондоне сделало его умным, благородным человеком, другом людей и отечества. В Вене он упал и опошлился до невозможности и, странное дело, в его положении и звании начал пить. В 1812 году призван он был опять на службу и определен по делам польским... Куда девалась прежняя скромность, прежнее увлечение благородными и либеральными идеями: когда напоминали об этом Новосильцеву, он смеялся и говорил, что это были глупости и шалости молодых лет. Зато осыпан он был всеми орденами,чинами, пожалован в графы и т. п. ...Занимая уже первую ступень в государстве, он на годовом празднике Английского клуба плясал пьяный трепака пред многочисленным собранием. Зрелище грустное и оскорбительное для друга чести и добродетели!». «Новосильцева я уже видел усталым человеком пресыщенным, волокитою,— писал сенатор К.И. Фишер,— ничем не занимавшимся более, как обедами и волокитством: красное лицо, стеклянные глаза, вообще наружность, не обличающая государственного мужа...».